Какие настроения царят в лагере беженцев на белорусско-польской границе в настоящий момент?
Беженцы не затмили все остальное и не занимают 24 часа в ваших сутках?
– На сегодняшний момент 24 часа не занимают. Потому что всегда выигрывает команда. Я очень благодарен всем службам облисполкома. Мы чувствуем помощь со стороны республиканских органов власти. Здесь работает слаженный механизм. Если речь, например, идет о безопасности – здесь активно работает МЧС. Охрана общественного порядка – в полном объеме функцию выполняет УВД. Несвойственная функция для армии – обеспечение горячего питания, но я рад тому, что они это делают. Не только регулярно, но и вкусно! Ну и, естественно, все остальные организации работают в тесном контакте с Международным Красным Крестом, который аккумулирует все объемы поступающей международной помощи…
Фоном мы слышим веселый детский смех. И это в общем-то передает атмосферу. Но когда уезжает пресса, хоть она тут и дежурит, уезжают международные организации и остаетесь только вы и они (беженцы – прим. ред.), какая здесь атмосфера?
– Дети остаются детьми всегда, и как-только появляется возможность – они используют свободное время, развлекаются.
А взрослые? Сегодня мы видели здесь какие-то намеки на местные митинги…
– Взрослые понимают больше, чем дети. Понятно, что долгий путь уже приводит к определенной усталости. Но больше их, конечно, гнетет неопределенность касательно того, что же будет дальше. К сожалению, это, наверное, единственный вопрос, ответ на который мы дать не можем.
А ковидная обстановка как здесь?
– У нас был выявлен один клинически значимый случай у беженца, который сейчас проходит стационарное лечение. Мы очень рады, что наблюдается положительная динамика. Один случай бессимптомного течения заболевания. Какой-то вспышки или распространения заболевания мы не видим. Мы развернули стационарный пункт вакцинации, однако он оказался практически не востребован, поскольку многие из них прошил полный курс вакцинации еще перед началом пути, зная, что в Европе действуют довольно жесткие ковидные ограничения и может потребоваться сертификат вакцинации. Многие из них на предварительных участках дороги воспользовались возможностью пройти полный курс вакцинации.
Появляются в Telegram-каналах истории, мол, то ценник на шаурму не совпадает, то банку какую-то просроченную тушенки найдут. Из этого возникает волнение, плюс растет внутреннее напряжение от неопределенности. Провокаторов там не видно внутри этой среды?
– Понимаете, со временем у них появилась возможность зарядить телефоны, они отслеживают информационное пространство. И они понимают, что со временем, особенно на зарубежных сайтах, эта тема уходит на второй план. И тут, я так предполагаю, что часть людей пытается таким образом оживить повестку, спровоцировать какие-то волнения. Когда начинаем разбираться с ценами на шаурму, выясняется, что это была внешняя провокация. Пока сотрудник фудтрака обслуживал клиента, кто-то поменял ценники, снял, вернул все как было, отошел в сторону, но выложил этот ролик в сеть. Когда разбираемся с ситуацией с тушенкой, выясняется, что она произведена 21 марта – это не срок годности, это срок производства. Там явно признаки хранения с нарушением требований. То есть банка была чуть-чуть приоткрыта, в том месте, где был доступ воздуха – образовалась плесень… То, что надо приготовить, горячее, мы отдаем непосредственно в руки, а часть продуктов, которые длительного хранения, мы кладем в пакеты и раздаем. Они берут и часто берут больше, чем нужно. На условия хранения тоже сейчас обращаем внимание. Вроде бы молоко выдаем только женщинам с детьми и только по одному пакетику в день, а находим у мужчины и по четыре-пять пакетов… В первые дни, когда люди пришли голодные, замерзшие, понятно, не было ощущения, что здесь нет регулярного кормления и каждый пытался набрать в прок, вот тогда был ажиотажный спрос… Сейчас этот ажиотаж ушел и мы запишем на нескольких языках информацию о том, что если остались какие-то продукты, которые просрочены, то лучше не рисковать здоровьем и выкинуть их. Потому что проблем с едой точно не будет.
В четверг появилась информация о том, что иракские авиалинии не отправили сюда рейс из-за того, что Евросоюз не оплатил. Это еще один раздражающий фактор. Понимая все это, мы вообще должны ожидать, что Запад что-то будет делать, либо рассчитывать на то, что с проблемой придется разбираться самим?
– Мы настраиваемся на то, что мы должны сделать то, что мы можем сделать. Мы можем обеспечить безопасные условия, медицинскую помощь. Мы много чего можем, но учитывая, что основное требование у людей – это двигаться вперед, а решение этого вопросы вне нашей компетенции, мы ждем, что все-таки встретим со стороны Запада гуманизм и осознание того, что проблема сама не рассосется и ее надо решать. И здесь должно быть два направления. Первое – это помочь этим людям добраться туда, куда они хотят попасть. А второе – собраться заинтересованным странам вместе и обсудить вопрос о том, как сделать так, чтобы этих людей, покинувших насиженные места и куда-то бегущих с детьми, становилось все меньше. Основной, глобальный вопрос – как сделать наш мир безопаснее. Пока жгучего желания этот вопрос обсуждать и решать мы не видим. Надеюсь, что-то поменяется в ближайшее время. Мы всегда верили, что в медицине основным лозунгом должен быть «делай что должно и будь, что будет». Поэтому мы сейчас вынуждены делать то, что можем и то, что должны. И очень надеемся, что сопредельная сторона тоже вспомнит о принципах гуманизма и сделает то, что должны сделать они, основываясь на международном праве и вообще человеколюбии.