История семейной пары Гончаруков из Слонима разлетелась по интернет-просторам Беларуси в считанные дни. К сожалению, практически во всех печатных и электронных СМИ тема отобрания детей у молодых родителей преподнесена однобоко, в том виде, в котором авторы таких статей смогли поднять наибольшую волну возмущения.
На самом деле, как неоднократно писалось в районной газете “Слонімскі веснік”, ситуация в данной семье весьма неоднозначная. Первую дочь у Татьяны и Дмитрия Гончаруков изъяли без лишения их родительских прав.
По причине широкого резонанса, журналист газеты “Слонімскі веснік” решила продолжить тему и обратиться к тем людям, с которыми пока еще никто не общался. Мы позвонили опекунам Насти (первой дочери Гончаруков).
Татьяна М. из Речицы, после некоторых раздумий, согласилась пообщаться с журналистом «Слонімскага весніка”.
– Татьяна, расскажите, пожалуйста, каким образом Вы узнали о шумихе вокруг Насти?
– О самой первой статье, которая вышла в “Газете Слонимской”, мы узнали из интернет-сети. О том, что о нашей Насте пишут на ТУТ.by, нам по телефону сообщил знакомый.
– Ваша первая реакция на статьи?
– Гнев и непонимание. Как можно было писать такое? Кто-нибудь из авторов статей подумал о ребенке? Ведь Речица город маленький, где все друг друга знают. Соседи, знакомые и друзья практически сразу поняли, о какой девочке идет речь. Я понимаю, что к тому времени, когда Настенька подрастет, ажиотаж вокруг нее уляжется, но ведь всегда найдутся такие люди, которые не забудут обо всем, что сегодня написано. Возможно, ребенка станут сторониться, смотреть косо. Но для кого-то сиюминутный пиар важнее человеческой судьбы.
– Татьяна, расскажите о том, как в Вашей семье появилась Настя?
– К сожалению, у нас с мужем не может быть своих детей. И, чтобы реализовать свои родительские мечты, мы на одном из специализированных порталов нашли информацию, каким образом можно взять под опеку ребенка. Через некоторое время мы получили разрешение на встречу с Настей, которая на тот момент находилась в Гродненском Доме ребенка. Мы дважды приезжали к ней, пообщались, присмотрелись, и она нам очень понравилась, пришлась, можно сказать, по сердцу. В конце июля нам дали согласие на оформление опеки над Настей и 27 сентября мы увезли ее домой. Все были очень счастливы.
– Вы были осведомлены о биологических родителях девочки?
– Да, безусловно. Но это ни в коем случае не могло помешать нам. Мы очень привязались к Насте. За те неполные четыре месяца, которые Настя у нас, мы встречались с Татьяной и Дмитрием дважды. Они приезжали в октябре и ноябре.
– Каковы Ваши впечатления от встреч?
– Меня с самого начала смутил тот факт, что родители не брали дочку на руки, не обнимали, не разговаривали с ней. Просто подержали за ручку и сказали “наша дочь, наша дочь”. Возможно, им тяжело выражать чувства, во время встречи на базе социально-педагогического центра в Речице в общении с ними постоянно возникали неловкие паузы, которые мы с мужем старались заполнить. К тому же, все, что их интересовало – это ее рост и вес. Даже в телефонных разговорах они спрашивали только об этом. Звонили они нам три раза. Причем, в последнем телефонном разговоре, который состоялся 18 января, я прямо спросила Татьяну о том, зачем они подняли такую бурю вокруг Насти. Ответа я не получила. На вопрос о том, кто вам подсказал так себя вести, Татьяна ответила – волонтеры.
– Татьяна, на Ваш взгляд, способны ли Татьяна и Дмитрий ухаживать за маленьким ребенком?
– Я не могу ответить на этот вопрос. Но приведу пример. В последний свой приезд, когда мы уже вышли на улицу и провожали Татьяну и Дмитрия, я предложила ему взять Настю на руки, на что он ответил, что не будет ее брать, потому что хочет покурить, ведь на протяжении всей встречи с ребенком у него такой возможности не было, он долго терпел. К тому же, я читала статью в вашей газете о вторых родах Татьяны и пришла в ужас, узнав, что, находясь на таком большом сроке беременности, она прошла пешком 13 км из больницы до дома, а потом еще мыла полы и таскала тяжелое ведро с водой. Ведь она не поняла даже, что у нее начались роды, не могла сказать на каком она сроке беременности. Мне очень жаль этих людей, но за их детей мне просто страшно. И давайте представим, что детей им вернули. А если с малышками что-нибудь случится? Кто в этом будет виноват? Опять злые чиновники, которые не уследили, не проконтролировали, вовремя не среагировали? Опять можно писать жалостливые статьи. Но от этого легче никому не станет.
– Скажите, Татьяна, поднимали ли в разговорах с Вами Татьяна и Дмитрий Гончарук вопрос о том, чтобы вы вернули им Настю?
– Нет, таких разговоров не было никогда. Скажу больше, в октябре Дмитрий во время посещения Насти сказал о том, что они ждут вторую дочку и предложил нам забрать и ее, чтобы сестры росли вместе. Во второй приезд предложение повторилось, и Татьяна согласно кивала головой на слова своего мужа. Поэтому для нас стала такой неожиданностью вся эта кутерьма. Ведь, пока Настя была в Доме ребенка, родителей все устраивало, и вернуть ее они не пытались. Но когда ребенка забрали в опекунскую семью, что-то для них изменилось.
Мне очень печально от того, что некоторые, не разобравшись в ситуации, приписали нам, будто бы мы какие-то материальные выгоды ищем, беря ребенка под опеку. Но это не так, мы просто хотим быть счастливы и сделать счастливой эту маленькую девочку. Мы никогда не требовали от ее биологических родителей написать отказ от родительских прав, ни разу даже мысли не возникло запретить им встречаться со своей дочкой. Очень печально, что об этой ситуации говорят и пишут, не думая о будущем самых маленьких фигурантов этой истории.
Вот такой разговор состоялся у нас с женщиной, которая надеялась на спокойное материнское счастье, возможность видеть, как растет маленькая красавица, защищенная любовью и заботой.
Елена ЛЫНЬКО.
(изображение носит иллюстрационный характер)